Не плачь, иначе не увидишь то, над чем надо смеяться...
Кап-кап. Капелька.… Еще. Кап-кап, капелька… Кровь? Или вода? Кап-кап, капелька, пусть тебе повезет. Пусть тебе повезет, капелька, чуть больше, чем мне, чуть меньше, чем всем остальным. Кап. С особым звоном капля крови ударилась о бетонный пол парадной. Ее бывший владелец отошел в мир иной, а капелька осталась. Одна. Всеми покинута в этом бездонном мире, в замкнутом круге земного шара. Капля крови. В ней все мечты, сны, желания, боль и страх. Капля вскоре высохнет, оставив несмываемое пятно горечи.
Бесшумно ступая, белая ночь подошла вплотную к городу, чьи крыши отливали алым золотом в лучах засыпающего солнца. Лучи пронзали дома, проходя через окна напротив, тонули в Неве. Вольная река продолжала свой бег. Лучи давали ей силы продолжать жизнь города. Мягко и тепло было на улицах. Кто-то где-то плакал, кто-то смеялся, мечтал, улыбался, прятался. Город жил. Город продолжал жить. Где-то кто-то умирал. Или начинал жить. Это как посмотреть.
Ее звали Алиса. Она была прекрасна, молода и весела, совсем как Керрловская героиня – ее тезка. Она жила одна, радуя случайных прохожих своей улыбкой, и слегка огорчая многих желающих с ней познакомиться. Она помогала всем, кому могла, а ей никто не мог помочь. Одна, всеми покинута в этом бездонном мире. Ее светло-шоколадные волосы солнце так любило золотить. В её синих, как небо глазах отражались души людей. Она видела всех насквозь. Была у нее тайна. Две. А для многих, и сама она была тайной. Она, кроме всего человечества любила только одно живое существо – маленького серого котенка, которого она спасла от холодно-голодной смерти прошлой зимой.
А в маленькой коробочке, на подоконнике, на котором она так любила сидеть вечерами, всегда водился героин. Алиса жила в маленькой квартирке под самой крышей на улице малой Зеленина. Она умерла раз. На пару минут, после чего ее сердце продолжило стучать, но она никогда так и не стала той общительной живой девушкой, которой была до смерти. Алиса видела чувства, мысли, она видела людей насквозь. Ее сердце выбивало необычный ритм*, она переехала в другой район любимого ее города, сменила телефон, оборвала все нити, связывающие ее с прошлым. Она играла с судьбой в игру, ставка в которой жизнь. Ее, Алисы, жизнь. Ей это было не важно. Вполне довольная своей жизнью она продолжала существовать. Она была другая, у нее была необычная философия, у нее был свой мир, она жила по ту сторону города, который безумно любила. Да и жила она только ради Него, Города. Она любила, когда небо над ним хмурилось, она любила ходить по городу босиком. Любила дождь и солнце. Набережные и крыши, мосты и дворы. Она жила этой любовью. Она читала его мысли, разговаривала с ним. Тот ей рассказывал истории, она дарила ему свое тепло. Солоноватый привкус на губах давно стал ей привычным, а город все ее утешал, балуя необычными рассказами о царях и царицах, придворных дамах, интригах и детских влюбленностях. Он дарил ей запахи цветов и метро, а она всю себя отдавала Ему и котенку.
В тот день она шла домой, с Большого проспекта, свернув на улицу Плуталова, а оттуда на Чкаловский проспект. Она несла молоко котенку и маленький пакетик героина для себя, привычно улыбаясь прохожим. За ней шел некто. Она открыла дверь подъезда, некто вошел за ней следом. Слишком поздно заметив опасность, она и не сделала попытки вырваться из жестких объятий незнакомца.** Блеснул в полумраке подъезда короткий ножик.
Кап-кап-кап… Закапали капли крови. Она умерла быстро. Она улыбалась.
В квартире жалобно мяукал котенок…
* у обычных людей сердце стучит так: два коротких удара, перерыв, потом снова два коротких удара. Сердце Алисы стучало три раза прежде чем остановиться на долю секунды.
** Здесь у меня была мысль спасти героиню, потому что сама полюбила ее в процессе написания этого, с позволения сказать рассказа. Если у меня есть единомысленники, которые тоже хоте ли бы ее спасти, то я могу, только скажите и я с момента двух звездочек перепишу концовку.
Бесшумно ступая, белая ночь подошла вплотную к городу, чьи крыши отливали алым золотом в лучах засыпающего солнца. Лучи пронзали дома, проходя через окна напротив, тонули в Неве. Вольная река продолжала свой бег. Лучи давали ей силы продолжать жизнь города. Мягко и тепло было на улицах. Кто-то где-то плакал, кто-то смеялся, мечтал, улыбался, прятался. Город жил. Город продолжал жить. Где-то кто-то умирал. Или начинал жить. Это как посмотреть.
Ее звали Алиса. Она была прекрасна, молода и весела, совсем как Керрловская героиня – ее тезка. Она жила одна, радуя случайных прохожих своей улыбкой, и слегка огорчая многих желающих с ней познакомиться. Она помогала всем, кому могла, а ей никто не мог помочь. Одна, всеми покинута в этом бездонном мире. Ее светло-шоколадные волосы солнце так любило золотить. В её синих, как небо глазах отражались души людей. Она видела всех насквозь. Была у нее тайна. Две. А для многих, и сама она была тайной. Она, кроме всего человечества любила только одно живое существо – маленького серого котенка, которого она спасла от холодно-голодной смерти прошлой зимой.
А в маленькой коробочке, на подоконнике, на котором она так любила сидеть вечерами, всегда водился героин. Алиса жила в маленькой квартирке под самой крышей на улице малой Зеленина. Она умерла раз. На пару минут, после чего ее сердце продолжило стучать, но она никогда так и не стала той общительной живой девушкой, которой была до смерти. Алиса видела чувства, мысли, она видела людей насквозь. Ее сердце выбивало необычный ритм*, она переехала в другой район любимого ее города, сменила телефон, оборвала все нити, связывающие ее с прошлым. Она играла с судьбой в игру, ставка в которой жизнь. Ее, Алисы, жизнь. Ей это было не важно. Вполне довольная своей жизнью она продолжала существовать. Она была другая, у нее была необычная философия, у нее был свой мир, она жила по ту сторону города, который безумно любила. Да и жила она только ради Него, Города. Она любила, когда небо над ним хмурилось, она любила ходить по городу босиком. Любила дождь и солнце. Набережные и крыши, мосты и дворы. Она жила этой любовью. Она читала его мысли, разговаривала с ним. Тот ей рассказывал истории, она дарила ему свое тепло. Солоноватый привкус на губах давно стал ей привычным, а город все ее утешал, балуя необычными рассказами о царях и царицах, придворных дамах, интригах и детских влюбленностях. Он дарил ей запахи цветов и метро, а она всю себя отдавала Ему и котенку.
В тот день она шла домой, с Большого проспекта, свернув на улицу Плуталова, а оттуда на Чкаловский проспект. Она несла молоко котенку и маленький пакетик героина для себя, привычно улыбаясь прохожим. За ней шел некто. Она открыла дверь подъезда, некто вошел за ней следом. Слишком поздно заметив опасность, она и не сделала попытки вырваться из жестких объятий незнакомца.** Блеснул в полумраке подъезда короткий ножик.
Кап-кап-кап… Закапали капли крови. Она умерла быстро. Она улыбалась.
В квартире жалобно мяукал котенок…
* у обычных людей сердце стучит так: два коротких удара, перерыв, потом снова два коротких удара. Сердце Алисы стучало три раза прежде чем остановиться на долю секунды.
** Здесь у меня была мысль спасти героиню, потому что сама полюбила ее в процессе написания этого, с позволения сказать рассказа. Если у меня есть единомысленники, которые тоже хоте ли бы ее спасти, то я могу, только скажите и я с момента двух звездочек перепишу концовку.
-
-
26.02.2008 в 17:00Да, дай свою асю)
-
-
26.02.2008 в 17:53Я вот даже и незнаю, надо ли её спасать. Я думаю так оставить - если спасешь, то мысль останется незаконченной.)